|
ВЫЛЕПИВШИЙ СЕБЯ. |
||
| Как он признается, если бы несколько сильных художников работали в присущей ему технике, он был бы, возможно, и не лучшим среди них. Но судьба и характер подарили Евгению Шетихину трудное счастье первооткрывателя. Он сам придумал свой творческий метод, владеет им на правах “естественного монополиста” и нашел в себе волю утвердиться с его помощью в сложном мире искусства, где сила сопротивления твоему движению вверх всегда прямо пропорциональна силе твоего таланта. А ему еще и тяжелее, чем многим. Потому что он – любитель. И уже поэтому обречен на неприятие профессионалами. Вот если бы смотрел на них снизу вверх, стремился угнаться, может, и приняли бы в свою среду на правах младшего брата. Так нет же! Он, видите ли, самодостаточен. И, что самое возмутительное, востребован. Выставляется в престижном Нью-Йоркском арт-центре “Сохо”, в галерее на Крымском валу в Москве, в других городах России, Польши, Эстонии и конечно в Беларуси. Множество его работ находится в частных собраниях, в том числе в коллекциях великих актеров и эстрадных звезд. Вот и сейчас готовится к участию в одной из самых элитных выставок – флорентийской “Biennale International dell` Arte ontemporanea”. Организаторов совершенно не интересовал его статус. Они посмотрели его сайт в Интернете и пригласили, даже без участия в отборочных турах. Причем, независимо от того, станет ли он победителем в каком-либо творческом конкурсе или нет, его картина “Мирский замок” одна будет представлять Беларусь в мировом художественном каталоге “Biennale-2003”. Поездка должна состояться в декабре, а он еще не определился, что именно повезет. Надо ведь выбрать такое, чтобы не посрамить имя родной Речицы, где стараниями отдела культуры горисполкома и благодаря поддержке мэра Александра Баранова уже собраны деньги на его итальянский вояж. Стоит ли говорить, какая он теперь знаменитость в своем маленьком городе, который дал белорусскому искусству такого мастера как Александр Исачев и едва ли верил, что так скоро придет время нового кумира. А они, кстати, были близкими друзьями, несмотря на разницу в возрасте. Объединили их общие интересы. Оба писали стихи, были влюблены в историю Древнего мира, и недавний школьник, а потом начинающий журналист Женя Шетихин часто засиживался в мастерской знаменитого друга. У которого можно было и технике рисования поучиться, и композиции, и образному мышлению. Так что, сменив много профессий и постранствовав по Заполярью, не таким уж и “сырым” пришел он в искусство. Но что за жанр такой загадочный придумал он, спросите вы? Ни он сам, ни искусствоведы этого пока не определили. Можно сказать, что это объемные керамические живописные картины. То есть, берется глина, вылепливается очень рельефное панно, где крупные формы сочетаются с мелкой пластикой, все это частично отжигается, и помещается в раму, как картина на холсте. Прием необычный, дающий удивительное ощущение пространства и глубины. Но где тут святотатство, вызывающее протест профессионалов? А оно в том, что керамику он затем расписывает… маслом. Словно холст. Вот он, дилетантизм! Ведь совершенно очевидно, что керамику, чтобы было видно, что это керамика, нужно расписывать глазурями, эмалями, растворами солей, окисями металлов, керамическими пастелями и еще много чем. Но маслом? Это же моветон и лубок! Или мягче: наивное искусство. Ох, и наслушался он подобного от маститых снобов, соседствующих с ним в одной экспозиции! Но вот, поди-ка ж ты, на выставках у его “неправильных” картин почему-то всегда столпотворение! А у оппонентов – тишина. Хотя не сказать, что там нет мастерства. Есть. Но нет столь яркой и талантливой новизны. А что касается его “неуважительного” отношения к керамике, которую он закрашивает маслом, так она для него всего лишь средство создания объема – дешевый и удобный материал. У него есть работы “зримые”, как он непрофессионально выражается. То есть незатейливые по содержанию, красивые игрушки для оживления интерьера, которые радуют глаз и не очень возбуждают фантазию. Но глубоких философских картин – большинство. И в них он стремится передать свое видение минувших эпох, изучению которых с детства посвящал все свободное время, штудируя совсем не детские книги из богатой отцовской библиотеки. История Халдейского царства, Древнего Египта, Древней Греции, Индокитая, средневековой Европы, страницы Библии и Торы – все это нашло отражение в циклах его работ. Они подолгу не отпускают зрителя, заставляя еще и еще раз прочитывать сюжет и открывать в аллегорических образах и символах новые поучительные мысли. Тут он, пожалуй, остается журналистом, пропагандируя вечные человеческие ценности и библейские заповеди. Одно время увлекся Босхом, но потом неприятно поразился тому, что невольно копирует пластику и стиль великого голландца. И хотя образы он создавал совершенно оригинальные, все же решил с чужим влиянием порвать. Вылепил даже картину, которую так и назвал “Прощание с Босхом”. И как черту подвел. Очень не любит быть на кого-то похожим. Никогда не работает по чужим подсказкам, и воплощает в глине и масле только те образы, которые придумал сам. Даже откликнувшись на просьбу настоятеля местного костела сделать в подарок храму алтарь из четырех икон, оговорил для себя одно условие: никаких условий. Сейчас как раз над алтарем и работает. Кстати, сам Евгений – православный. Вообще-то художники не любят рассказывать о том, как они пришли к своему методу. Потому, что чаще всего сами этого не знают. Но Евгений не скрывает. Будучи ребенком, он увидел на одной из художественных выставок сцену, потрясшую его до глубины души. По залу водили слепого старика, которому объясняли содержание полотен. Смотрители разрешили ему даже трогать картины, и он радостно сообщал, где чувствует “холодный” цвет, а где “теплый”. При этом дедушка отчаянно заблуждался. Но все деликатно подтверждали его удивительный дар. И было больно и обидно. Будь картины объемные, какое наслаждение получил бы этот человек от “созерцания” полотен руками, подумалось тогда будущему художнику. А через годы он действительно с замиранием сердца слушал рассказ о том, как дети в школе для слепых с радостью знакомились с одной из его картин. Сюжет работы был сказочным, забавным, и чуткие детские пальцы прекрасно уловили и смысл полотна, и настроение героев. И не было конца новым открытиям, которыми они шумно делились друг с другом. Он и сейчас не равнодушен к тому, как воспринимают его работы зрители. Хотя чувствуется, что цену себе знает и вправе претендовать на то, чтобы воспитывать вкус публики, а не идти у нее на поводу. И уже твердо решил, что в свои 43 года не будет больше метаться, меняя профессии, а полностью отдаст себя делу, которое выстрадал, и которое позволило ему состояться как творческой личности. Дмитрий ПАТЫКО, “РЕСПУБЛИКА” На снимках: Евгений Шетихин; Пьер Ришар подарком художника доволен; картина “Моя Нефертити”.
|
||